Он впервые, кажется, снял фильм-притчу, условный, с претензией на символизм. Несколько персонажей. Два бандита, рок-музыкант, проститутка, старик, молодой парень, то ли нонконформист, то ли "хипстер", то ли просто очень амбициозный юноша. Они отправляются к магической колокольне, расположенной "где-то между Питером и Угличем". Кто в нее войдет — будет тому счастье. Но принимает башня не всех.
Далее можно было бы написать много "философского". О душе, о тоске, о бродяжничестве, о России и русскости, о географичности рая, земли обетованной в русском сознании, о Китеже и много еще о чем. Но все это было бы излишним. Дмитрий Быков более 10 лет назад в рецензии на "Войну" написал, что главная характеристика Алексея Балабанова и его героев — это пустота. Пустые глаза. Слова тоже пустые, даже если говорят о "правде" или, как тут, о "счастье".
О счастье в "Я тоже хочу", впрочем, не говорят. Хотя и декларируют стремление к нему. Но делают это так неубедительно, что верится в это слабо. Никакого счастья в фильме не только нет, но и не предвидится. "Все люди рождаются… со стремлением к счастью", сказано в Декларации независимости США. Россия может служить лучшим опровержением этого утверждения. "Счастье" в фильме Балабанова — просто слово, за которым не стоит ничего. Хотя кое-что о нем сказать все-таки можно.
Судя по тому, что из колокольни никто не возвращается, счастье — это точно где-то не в России.
Пустота достигает апогея в актерской игре, если ее можно так назвать. Потому что они не играют. А только произносят, проговаривают реплики, делая это голосами, лишенными какого бы то ни было выражения. И, как правило, с таким же выражением лиц, никаким в самом буквальном смысле слова. Впечатление актеры производят иногда жутковатое, но по большей части, опять-таки, никакое. Кажется, что не только Олег Гаркуша, но и все остальные люди на экране не являются профессиональными актерами.
И пятиминутная беготня голой женщины по сугробам, и свечки в питерской церкви, и красивые развалины другого храма, и, наконец, появление в финале самого режиссера с невыдуманной, очевидно, историей из его советского свердловского прошлого о купании в радиоактивном уральском озере — все это ровным счетом ничего не объясняет и никуда не ведет. Как и следующая сразу за нехитрым рассказом смерть члена Европейской киноакадемии, упавшего в снег и смешно дернувшего ножками.
По замыслу творение Балабанова могло быть сочтено неким аналогом "Сталкера" Тарковского или фильмов Абдрашитова — Миндадзе, таких как "Парад планет". Но там, где у первого напряженная интеллигентская рефлексия, а у второго тонкий философский символизм, у кинохудожника бандитских 90-х просто пустота. Пустота в своем самом скучном и тупиковом смысле — бессодержательность.
И если Алексей Балабанов отказывается от действия, от погонь, перестрелок и разборок, у него за душой не остается ровным счетом ничего. Кто знает, может быть, именно это он нам всем и хотел сказать.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
Антон Семикин
Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой и нажмите Ctrl + Enter
