То, что я сейчас скажу, конечно, связано с книгой Ирины Ясиной о ее болезни, но ни в коей мере не рецензия. Хотя, думаю, то, что написанное ею вызывает потребность в некотором продолжении темы, это уже высокая оценка сделанного. Так вот о чем я. Есть другая история той же болезни — рассеянного склероза у Юрия Тынянова.
История тяжелая, мрачная, потому что его жена и свояченица не простили ему болезни и немощи. Некоторые современники поясняют это тем, что он перестал быть "добытчиком". Вроде бы напрашивается противопоставление: отношение семьи Ирины Ясиной (за одним грустным исключением) к ее болезни легко объяснить относительно высоким уровнем семейных доходов. "Относительно", потому что я был на записи ток-шоу, когда Евгений Ясин в ответ на подколки о том, как наживались на реформах реформаторы, сообщил о размере своих накоплений.
Уверен: многие скажут, что болеть дорого, что легко быть милосердным, не будучи нищим. Согласен с тем, что нищета не облагораживает. Но вот какое дело: назвать российское государство бедным никак нельзя. а его отношение к людям с ограниченными возможностями чудовищно. И отношение общества, увы, тоже.
Перестройка и гласность, помнится, начались с рассказов об этой проблеме, но тогда во всей стране прилавки были пустые, а нефть стоила страшно вспомнить сколько. Так эти разговоры до сих пор идут, при новых ценах и при полных прилавках. Так что никак не получается, что все дело в бедности. Тут дело в том, что воспроизведена та же модель общественного устройства, в которой рыночные и прочие продвинутые технологии служат укреплению архаичных, первобытных основ общества.
Шаг в сторону от главной темы. Помните привилегии? Доступность товаров и услуг в зависимости от статуса по отношению к власти? Сейчас их вроде нет, но российские, особенно московские, цены определяются степенью административного (формального и неформального) даввления на рынок и служат той же цели. что и распределительная система в СССР — закрепления статуса по отношению к власти, потому что этот статус первостепенен для уровня доходов, независимо от уровня власти.
Что же касается отношения к людям с ограниченными возможностями, то оно имеет расистский характер, несет в себе потенции апартеида и делает реальной введение эвтаназии. По образцу... да-да, по образцу третьего рейха, где расизм — разделение людей по биологическим признакам — был многообразен. И если этническая принадлежность должна была биологизироваться, то сексуальная ориентация, соматическая или психическое заболевание нет. И несмотря на все рациональные обоснования расовой теории, она была глубоко первобытна, представляла собой отказ от буржуазной морали, которой Россия вообще не знала. Так что отказываться ей не от чего.
Да, буржуазной. В тени гильотины остается такое явление, как сентиментализм восемнадцатого столетия, немало способствовавший самоидентификации третьего сословия. "Паралитик, или Плоды хорошего воспитания" Греза — это свидетельство того, как утверждалось цивилизованное отношение к человеческой немощи в те времена, когда слово "буржуазный" подразумевало не столь уж высокий достаток и скромность потребления. Русские же традиции социального призрения — это платок, врученный Николаем I шефу жандармов, дабы тот вытирал слезы вдов и сирот. Это казенные ведомства вдовствующих императриц и, может быть, достойные, но единичные, локальные инициативы буржуазии, в собственных семьях далекой от идеалов милосердия и уважения личности.
Про советские времена говорить не стоит.
За нефтедоллары не купишь новую историю и новые нравственные устои. Богатство страны, как и богатство семьи сами по себе не создадут достойных условий для жизни людей с ограниченными возможностями. Особенно когда в недавней истории — зачистка ГУЛАГа от инвалидов, а на воле — мрачная история с их переселением на Валаам, до которого многие не добрались.
Так чего же ждать от тех, кто занимается сейчас ресталинизацией? Очередного "окончательного решения"? Гомосексуалисты уже отнесены к людям второго сорта. И что-то сомневаюсь я в конституционности списка заболеваний, делающих невозможным поступление на государственную службу.
! Орфография и стилистика автора сохранены
