Читатель, представьте, в современной Москве, в течение недели в одной аудитории Высшего учебного заведения проходят лекции Дмитрия Быкова "Необыкновенный фашизм" и Андрея Макаревича — "О красоте"!
Фантастика, скажете вы? Нет, реальность и правда. Учебное заведение — Международный университет в Москве, один из островков ельцинской эпохи. Лекции публичные, открытые, и поэтому позволю себе чуть-чуть приоткрыть вам дверь и своими глазами показать то, как и что там было.
День первый. Выступление неповторимого Дмитрия Быкова. Почему неповторимого? Да потому, что его лекция — это спектакль, точнее моноспектакль, где артист блещет, а порой даже поражает интеллектом, начитанностью, памятью, многообразием сюжетов и ответвлений от них, многообразием голосовых и мимических возможностей и, разумеется, цитатами, цитатами, цитатами, в том числе и из самого себя. Здорово! Другое слово подобрать трудно. Но есть проблема. Большинство времени лекции тратится на второстепенные ответвления, а основная суть вопроса, вынесенного в заголовок, остаётся скрытой от желающих в современной России понять, что же это такое — "Необыкновенный фашизм".
В соратники и проводники в этой непростой теме Дмитрий Львович взял себе популярного Умберто Эко — одного из самых востребованных и популярных в России писателей Запада. Эко — итальянец, т.е. соотечественник родины фашизма, родился в 1932 году, т.е. в эпоху властвования фашизма, женат на немке, что тоже вполне может соответствовать понятию о знаниях темы, ну и, конечно, атеист, как минимум по отношению к традиционным старым религиям. Как автор психологического и исторического романа авторитет непререкаемый. Другое дело — знаток ли он фашизма, испытал ли он на себе его прелести или прелести параллельных по времени с ним тоталитарных режимов, властвовавших в ХХ веке, остаётся вопросом. Из лекции Быкова это не вытекало и осталось скорее тайной, чем стало явью. По крайней мере, рассмотрев с помощью аудитории лингвистическое, этимологическое значение слова "фашизм", от его отличий от современных ему братьев лектор предусмотрительно воздержался. Оно и понятно, слишком современная и скользкая тема. Более того, проводя осторожные параллели между тем, что было в Германии и в СССР (я напомню, что в одной из стран был национал-социализм, а в другой просто социализм, грезивший мировой коммунистической революцией и построением чудного порядка в одной отдельно взятой стране), Дмитрий Львович, разумеется, отдаёт предпочтение советскому режиму, что естественно. Действительно, Сталин лучше Гитлера. Чем лучше? Да хотя бы тем, что избежал суда народов, аналогичного "Нюрнбергу". На сегодня и этого факта вполне достаточно.
Что будет дальше, покажет время. Единственное, замечу на полях, ни тот, ни другой правящий режим, строй себя фашистским никогда не называл, что естественно. У каждого была своя собственная "гордость" и свои собственные "заслуги" перед человечеством. То, что было в Германии, фашизмом стали называть с лёгкой руки советских пропагандистов. Не очень удобно после расширения мировой войны в 1941 году было для местной советской пропаганды продолжать величать врагами национал-социалистов и тем более упоминать истинное название партии фюрера "Национал-социалистическая рабочая партия Германии". "Фашистская" и таинственней, и легче запоминается. Так оно и пошло гулять по миру, фальсифицируя действительность и подменяя одно понятие и явление другим.
Как и другие до сих пор распространённые на российском пространстве подмены. Словом "Освенцим" в России, как и в СССР, именуют не город, а лагерь смерти, называвшийся "Аушвиц-Биркенау". Не случаен, уверен, а намерен и подбор однозвучных наименований: Катынь (совершено в 1940 году) и Хатынь (совершено в 1943 году), второе легко смешивается с первым и усугубляет виновность одних, тех, кого принято правомерно обвинять в бесчеловечных преступлениях, и обеляет других, якобы непричастных к таким же зверствам. Увы, объяснению этих феноменов, имеющих, как мне кажется, прямое отношение к заявленной теме, Дмитрий Львович времени не уделил. Думаю — зря. Истина — она в деталях, тем более в коренных. Зато он провёл пунктирный путь по кино, которое, как и любой другой вид искусства, исследовало трагедию ХХ века.
Вспомнив о Лени Рифеншталь, он поведал, как им — мощным (во всех смыслах) Быковым — другой, тоже мощный (и тоже во всех смыслах) кинокритик Андрей Шемякин открыл двери и впустил толпу жаждущих увидеть реальную кинолегенду века — собравшихся, переполнивших зал, мечтавших после многолетнего запрета увидеть её фильмы и почти столетнюю их создательницу, посетившую на закате жизни в качестве почётного гостя кинофестиваль в Петербурге. Отметил Дмитрий Львович то, что он и режиссёр Олег Ковалов были единственные, кто не встали при её появлении на сцене. Что в ответ на его вопрос, раскаивается ли она в том, что творила при нацистском режиме, она ответила: "Даже Черчилль вначале ошибался в оценке Гитлера". Возможно, великий британский премьер допустил и другие ошибки. Дмитрий Львович ещё раз подчеркнул с высоты знания истории сегодняшнего дня, что он всё понимает и во всём разбирается. Вскользь упомянул "Олимпию", недавно восстановленную на деньги Международного Олимпийского комитета, завоевавшую в 1938 году главный приз Венецианского кинофестиваля и множество других международных наград, в том числе и в послевоенное время. Фильм, по шаблонам которого безуспешно пытались сделать фильм о сочинской Олимпиаде С. Мирошниченко и Г. Либергал. Дмитрий Быков совсем не остановился на других кинематографических шедеврах величайшего мастера кинодокументалистики. А жаль, ведь эти фильмы мало кто видел. Разумеется, жаль не с точки зрения пропагандистского мастерства, не превзойдённого в мире даже в ХХI веке, а именно с точки зрения кино, которое в её исполнении было совершенно. Там есть о чём рассказать и с точки зрения киноведения и культурологи, и документа истории, но автор лекции предпочёл заострить внимание и жажду познания на японском фильме "Человек за солнцем" режиссера Тун Фей Моу, который, конечно, может поразить и даже кого-то ужаснуть натурализмом сцен, сделанных с помощью банальных спецэффектов и комбинированных съёмок, но кинематографическим шедевром или фильмом, вскрывающим сущность фашизма, никак не является. Опять же в Японии (официально) фашизма не было, а был японский императорский милитаризм. Так что, наверное, имело бы смысл скорее привлечь внимание аудитории к "Обыкновенному фашизму" Михаила Ромма. Фильм был смонтирован в большей части на материалах снятых Лени Рифеншталь и сопровождался гениальным, неподражаемым комментарием и голосом самого Михаила Ильича. Являясь ровесником века и четырёхкратным лауреатом сталинской премии и членом ВКП(б), т.е. КПСС, он смог к 1965 году понять и сформулировать на излёте "оттепели", даже в преддверии 1968 года, после которого ему вряд ли бы позволили сделать такой фильм, что такое "Обыкновенный фашизм".
Понять и так доходчиво объяснить, что фильм и в советское время, и теперь крайне редко показывают на вездесущем ТВ, да и то обычно в неурочное время. Можно было бы подробно остановиться на гениальной "Гибели богов" Лукино Висконти или фильме его ученицы Лилианы Кавани, снявшей неповторимого "Ночного портье", да ещё многих фильмах польских, американских, французских и из других стран, глубоко проникших в познание и главное развенчание кровавых чудовищ прошедшего века. Всё это было можно, но Дмитрий Львович лишь вскользь упомянул о части из них. Жаль. Уверен, что абсолютное большинство аудитории этих фильмов не видело. За что спасибо Быкову, это за то, что он остановился на "Иди и смотри" Элема Климова, но не долго. Отметил сам антифашистский фильм, снятый в СССР и в России по сценарию, написанному Алесем Адамовичем вместе с Климовым. Жаль, что Дмитрий Львович не упомянул первое, сценарное название фильма "Я убил Гитлера" и трагическую предысторию его создания. Возможно, он её просто не знает, а история вполне является иллюстрацией к заявленной теме "необыкновенный фашизм". Жаль, что вообще не упомянул фильм трагически погибшей жены Элема Климова — гениальной Ларисы Шепитько — "Восхождение", в котором действительно вскрыто то, что приводит к фашизму. Вдвойне жаль, ведь фильм снят по повести его великого однофамильца Василя Быкова, который большую часть своего творчества и жизни посвятил тому, чтобы разобраться в столь сложной теме, как "необыкновенный" или "обыкновенный" фашизм.
И напоследок, чтобы закончить с разбором, ещё раз повторюсь. К очень артистичной, поставленной лекцией современного властителя дум Дмитрия Быкова хочу добавить — чтобы понять сложность этой темы, отошлю всех желающих к книге Желю Желева "Фашизм", написанной к 1982 году под титулом "Тоталитарное государство", но по совету мудрых, прозорливых друзей титулованную "Фашизм". В Болгарии это позволило книгу напечатать и выпустить в продажу. Когда в Живковском ЦК БКП её прочли, ужаснувшись, немедленно отдали приказ ИЗЪЯТЬ! Но оказалось, что весь не очень малый тираж в не самой читающей стране мира, социалистической Болгарии, — раскуплен. Изъяты были считанные экземпляры и книги библиотечного фонда, которые не успели разобрать по рукам. Изымать книгу по домам в конце ХХ века уже было сложно, это вам не СССР со сроками за чтение или нацистский Рейх с кострами из книг. Однако в других странах социализма книга издана не была. В России её издали один раз в 1991 году в издательстве "Новости". Она является библиографической редкостью — хотите проникнуть действительно в смысл заявленной лекции — читайте эту книгу, и многое вам станет понятно.
Лекция Андрея Макаревича была совсем другой. Как ни пытались некоторые из ретивых студентов сбить Андрея Вадимовича с темы, никому это не удалось. Ни приверженцам крымской — восточно-украинской политики России и величия страны, идущей своим особым путём, ни почитателям "Машины времени" с надеждой принесших к аудитории гитару — перед ними был не певец и композитор, не политик, а честный, интеллигентный человек, спокойно говорящий на обозначенную им тему — "О красоте". Было ли в лекции Макаревича пересечение с лекцией Быкова? По моему разумению, было. Андрей Вадимович подробно объяснил аудитории, что такое "золотое сечение", и констатировал, что есть два пути. Один — это стараться ему соответствовать, другой — пытаться его опустить так низко, фальсифицировать, чтобы оно потерял всякий смысл. При тоталитарных режимах именно так власть часто и поступает, подменяет истинные ценности ложными.
Вопросов Макаревичу, несмотря на то, что он говорил спокойно, порой даже тихо, и совсем не актёрствовал, не ссылался на чужой авторитет и чужие цитаты, а именно говорил, даже, пожалуй, правильней — беседовал, только о том, что сам продумал, понял, познал, было намного больше, чем к Быкову. Не обошлось и без цитаты из Ф.М. Достоевского "Красота спасёт мир?". Андрей Вадимович напомнил, что просто её не все дочитывают до конца — "Красота спасет мир, если она добра. Но добра ли она?". Парады в Третьем Рейхе и на Красной площади красивы, но вот добры ли они — большой вопрос. Частично на него человечество ответило, частично ответить ещё предстоит.
Позволю себе подвести итог. Первое и самое важное — уверен, для нескольких сотен студентов, педагогов и вольных слушателей такие лекции бесценны. Особенно в мире дезинформации и пропаганды, подменяющей собою всё, и прежде всего культуру и образование. Второе — разница между образованностью и интеллигентностью очевидна. Слушателя нужно уважать, а не демонстрировать ему своё превосходство. Именно поэтому одних с вниманием слушают, пусть даже лекция противоречит ожиданию концерта и политического шоу, а на лекциях других "можно примерять джинсы" — Дмитрий Львович и присутствовавшие на лекции поймут, если, конечно, лектор не превращается в диктатора. И последнее. Ленин, Муссолини, Геббельс, Сталин и другие исторические персонажи были не всегда плохо образованны, некоторые даже были отличниками, но вот интеллигентности в них не было. Не уважали они того, с кем разговаривают.
