У популярного в наших узких кругах художника Алексея Куделина, именующего себя (по-видимому, в целях конспирации) Василием Ложкиным, есть картина под названием "Настоящая революция всегда начинается вдруг".

Пересказывать содержание живописи прозой — занятие равно бессмысленное и неблагодарное, но делать нечего — придётся. Иначе не все поймут, для чего вообще всё это написано.

На картине Ложкина изображено вторжение. Жилец квартиры №13 — противный лысый мужик, похожий одновременно на отставного вертухая-доминошника и на действующего бастрыкинского следователя, — явно опрометчиво открыл дверь, когда в неё позвонили. И теперь в смятении глядит на незваных гостей, которых явно не ожидал на своём пороге увидеть. Гости — здоровенный амбал со зверской харей, в тельняшке и бескозырке с надписью "Мирный" на ленточке, и такого же гнусного вида рыжий полосатый котяра с папироской в ощеренной пасти — напротив, видеть хозяина квартиры явно очень рады. Настолько, что едва не светятся, как лампочки Лукича. Главной деталью картины является зажатый в лапе матроса огромный чёрный маузер, чей ствол смотрит обалдевшему мужику прямо в выпученный глаз. Чтобы ни у кого из зрителей при разглядывании этого живописного шедевра не возникло неправильных ассоциаций, картина снабжена лозунгом, гласящим, что настоящая революция всегда начинается вдруг.

Главным в этой максиме является слово "настоящая". Акцентировано оно по той причине, что, как хорошо известно каждому настоящему историку, далеко не каждое восстание, в момент начала кажущееся революцией, таковой становится. Провалившиеся революции именуются другими терминами — "бунт", "путч", "мятеж" и "массовые беспорядки". Это происходит по причине того, что историю всегда пишут победители, а на долю побеждённых остаются в лучшем случае мемуары, а в худшем — прошения о помиловании из камеры смертников или каторжных тюрем. По-другому в этом мире просто не бывает.

* * *

События, происходящие в России в течение последнего месяца, революцией, разумеется, не являются — вне зависимости от того, что на сей счёт говорят и пишут разнокалиберные публицисты и литераторы либерального толка. За последние две недели восторженных заявлений — о том, что правящий в стране гэбистско-воровской режим не то доживает последние месяцы, не то находится едва ли не при смерти, не то уже сдох, но только сам этого отчего-то ещё не осознаёт, — было столько, что для одного лишь их перечисления потребуется составить список на пару страниц формата А4.

При внимательном чтении данных сочинений сразу же возникает стойкое ощущение, что их авторы — при всём к ним безусловном уважении — занимаются тем, что пудрят своим читателям мозги. То есть выдают желаемое за действительное. Поскольку ровно ничего из того, о чём в самых патетических выражениях говорит, например, профессор Зубов или какие-то ещё либеральные краснобаи и демагоги, в реальности не наблюдается и в помине.

В реальности в России образца середины августа 2019 года нет не то что революции — нет и предреволюционной ситуации. Нет — по той причине, что не имеется ни одного из трёх важнейших факторов, без наличия которых такая ситуация невозможна в принципе.

Нет тяжелейшего экономического кризиса, затрагивающего жизненно важные потребности подавляющего большинства населения.

Нет разгромного военного поражения от внешнего врага, вызывающего массовое смятение в умах штатских и разочарование в офицерском корпусе армии, полиции и во всех вообще силовых структурах, являющихся главной опорой диктаторского режима.

Нет серьёзного — явного, видимого — раскола в верхах правящей криминальной группировки.

Ничего этого нет, потому что нет этого ничего.

А что есть?

Есть — скрытое недовольство верхушкой преступного режима со стороны главарей различных составляющих его криминальных кланов. Которые видят, что кормовая база стремительно сужается, и считают, что при нарезке пайки их обносят пирогами. Что, с их точки зрения, натуральное западло. Но этого для начала в этом гадюшнике "сучьей войны" совершенно недостаточно.

Есть — вялотекущий экономический кризис. Который, однако же, абсолютно не сравним по своим гибельным последствиям с тем, что терзал в конце 1980-х годов покойный Советский Союз или коммунистическую Румынию. Не говоря уже о голодоморе, устроенном примерно в те же годы коммунистическими режимами Эфиопии и Северной Кореи.

Есть — странная война в Сирии и де-факто вот уже четыре года как замороженная война в/на Донбассе, то есть в Лугандонии. Первая по своим трагическим последствиям не может идти ни в какое сравнение с приснопамятной Афганщиной (которая, собственно, Советский Союз и прихлопнула); вторая — если только в самое ближайшее время не будет разморожена — в сознании населения в данном качестве — именно как война с участием России — не воспринимается вообще.

Откуда же тогда берутся все эти нескончаемые разговоры о не то вот-вот грядущей, не то уже начавшейся революции?

Проще всего ответить на этот вопрос одной фразой: "От полного неумения анализировать события окружающей действительности и нежелания овладевать методом структурного анализа". А также вследствие извечного стремления выдавать собственные субъективные ощущения за истину в предпоследней инстанции.

Заблуждения, что и говорить, типичнейшие и имеющие широкое распространение. Противостоять которым можно только одним образом — приводя реальные факты и отбрасывая ирреальные иллюзии.

* * *

Реальность же такова.

После двух омерзительных погромов, устроенных 27 июля и 3 августа на улицах Москвы озверевшими ментами и командовавшими ими гэбистами, — всем, у кого в головах не опилки, а мозги, стало ясно, что правящий в России режим сделал ставку на силовое подавление протестов. И что чем больше протестующих будет выходить без разрешения на улицы и площади, тем сильнее их будут избивать, арестовывать и сажать.

Что касается арестов и посадок. Число схваченных ментами протестующих 27 июля превысило 1400 человек, 3 августа — 1000. Многие попали на чудовищные по величине штрафы (типа 200 000 или 300 000 рублей) и "на сутки" — от восьми-десяти до тридцати дней ареста. В их числе оказались почти все сколько-нибудь известные по именам люди, входящие в число потенциальных лидеров протестного движения. Вслед за тем было объявлено о заведении уголовного дела об устройстве в Москве массовых беспорядков и начались аресты рядовых участников протестов. По состоянию на утро 10 августа таковых было уже 13 человек, и нет ни малейшего сомнения в том, что аресты будут продолжаться. А тех из посаженных "на сутки", у кого срок ареста подходит к концу, вместо освобождения тащат по новой в так называемый "суд" — и на конвейере лепят новые "сутки". Для чего? Понятное дело — чтобы обезглавить протестное движение.

Параллельно с этим начался разгром возглавляемого Навальным Фонда борьбы с коррупцией (ФБК). Стоит ли лишний раз напоминать о том, что сам Навальный был — как это происходит в подобных ситуациях всегда — арестован и посажен первым. То есть ещё до начала разгрома уличного протестного движения. И вряд ли он оттуда выйдет после того, как истекут выписанные ему 25 июля 30 суток. За это время против него наверняка будет сфабриковано новое уголовное дело — например, по обвинению в организации заговора с целью вооружённого свержения конституционного строя на деньги всемирного империализма. Да, кстати, оно — это дело — уже и так вовсю раскручивается, хотя пока только по обвинению в финансировании деятельности ФБК "преступным путём". Арестов, правда, пока нет, но дело ведь только началось — и всё у него впереди.

* * *

В такой донельзя напряжённой обстановке днём 10 августа в "либеральной резервации" — на проспекте Сахарова в Москве — состоялся дозволенный режимом митинг против творимого режимом беспредела. Устроители мероприятия намеревались вывести на него 100 000 (сто тысяч) человек — именно такая численность была заявлена ими в бумажке, направленной на согласование в Московскую мэрию. Мэрия бумажку согласовала. В реальности митингующих оказалось ровно в два раза меньше — примерно 50 000 человек. Противный ли дождь, весь день ливший в городе, стал тому причиной, или страх, являющийся главным фактором сдерживания проявления политической активности при диктатуре, — не так уж и важно. Важно — то, что реальное число участников митинга не соответствовало заявленному. Тем не менее устроители немедленно объявили митинг крупнейшей победой протестного движения со времён так называемой "Белоленточной революции" 2011–2012 годов (кавычки, разумеется, сугубо иронические). Ожидали провокаций, в связи с чем резолюцию составили заранее, и не только составили, но и опубликовали. Документ оказался крайне многословным и гораздо более похожим на манифест, чем на резолюцию, но это уже детали, связанные, по-видимому, с отсутствием среди писавших его квалифицированного редактора. Требования, само собой, всё те же: немедленно прекратить террор, освободить всех арестованных по политическим мотивам заключённых и допустить к предстоящим "выборам" (здесь кавычки ни в коем случае не иронические) всех желающих в них участвовать претендентов, выполнивших условия навязанной им режимом игры.

Без провокаций, само собой, не обошлось. После завершения митинга один из выступавших призвал его участников прогуляться в сторону Кремля. Его призыву вняли. Толпа тысячи в полторы-две двинулась к Старой площади, где находится известно какое учреждение. Разумеется, их там ждали. Итог — ещё один гэбистско-ментовской погром и примерно 250 человек избитых и похватанных. Менты, по обыкновению, били и хватали всех без разбора — от несовершеннолетних подростков до инвалидов с ДЦП; видеозаписи творимого ими насилия уже обошли весь мир.

Ещё примерно 90 человек были избиты и похватаны в тот же день в Санкт-Петербурге — только за то, что они вышли на Невский проспект с одиночными пикетами, дабы продемонстрировать свою солидарность с участниками московского митинга.

Информация о новых арестах и драконовских штрафах начнёт поступать с первого рабочего дня, то есть с понедельника 12 августа. В том, что они будут, можете даже не сомневаться.

* * *

Возникает естественный вопрос: а дальше — что?

Вариантов ответа, как обычно, может быть три.

Первый, самый вероятный: А дальше — всё. То есть режим как не обращал никакого внимания на начавшиеся протесты, так и продолжит не обращать на них никакого внимания. И проведёт так называемые "выборы" в сентябре, и объявит их полностью легитимными, и всё такое прочее. А тех, кто осмелится возражать, будет, как и прежде, посылать в суд. То есть в жопу. Вероятность такого развития событий — процентов восемьдесят.

Второй, несколько более сложный. Режим пойдёт на минимально приемлемый для себя компромисс. Кого-нибудь из тех, кому было отказано в допуске к так называемым "выборам", к ним всё же допустят. Особой опасности для него это не несёт — что такое Московская городская дума во властной иерархии гэбистско-воровского режима? Вот если бы речь шла о Совете безопасности... Вероятность развития ситуации по такому сценарию — процентов пятнадцать-восемнадцать.

Наконец, ответ третий, самый интересный и — во всяком случае, в данный момент — самый маловероятный. За остающееся до даты так называемых "выборов" время режим совершит какую-то ошибку. Ошибку настолько серьёзную — фатальную, роковую, что про неё можно будет сказать, что ошибка эта — страшнее преступления. То есть такую ошибку, что станет катализатором революции, о которой в последние дни так настойчиво и увлечённо говорят и пишут различные либеральные публицисты (имён, как и обещал, больше не называю). Вероятность такого развития событий в данный момент представляется очень небольшой — процента два, от силы пять. Но вероятность эта имеется.

Причина, по которой о наличии такой вероятности вообще можно упоминать, заложена в самой сути правящего в России режима. Его ахиллесова пята — в том, что олицетворяющие своими именами и физиономиями этот режим люди хорошо знают, что они захватили власть в России не навсегда, а на очень непродолжительный — по меркам мировой истории — срок. Врать они при этом могут всё что угодно. Но то, что срок, отпущенный историей их похабному режиму, стремительно подходит к концу, они ощущают очень хорошо. Как крысы, знающие, что корабль, в трюме которого они вольготно расселились, через сутки налетит на рифы и потонет. И очень сильно нервничают, не зная, что будет происходить в захваченной ими стране не то что через год — через месяц. И при этом знают они также и то, что ничего хорошего ни их самих, ни их родственников — жён, детей, кумов, сватьёв и прочую сволочь — не ждёт. И надеются успеть вовремя сделать отсюда ноги.

Но это вряд ли у них получится.

Поскольку настоящая революция всегда начинается внезапно.

Павел Матвеев

Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой и нажмите Ctrl + Enter